Москва 2087 [СИ] - Алла Белолипецкая

виде брелока, которое чуть было не вывалилось на пол. И, переведя дух, поднес брелок вплотную к своему ножному браслету — намереваясь разблокировать его и наконец-то избавиться от этого украшения для устрашения. Но — допустил ошибку: не отложил ножницы, прежде чем делать это. Так и держал их в одной руке.

И тут кто-то проорал прямо у него над головой:

— Немедленно бросить оружие! Открываю огонь на поражение!

Макс даже не понял сперва, что обращаются к нему. Во-первых, в словах этих ему опять послышалась какая-то нелепая театральщина. А, во-вторых, не мог же хоть кто-то и вправду счесть оружием ножницы с круглыми концами, которые он держал чуть выше пола — даже и не пробовал поднять их или, паче того, ими размахивать? Но, когда он повернул голову на голос, то чуть ли не возле своего носа увидел дуло «Севастополя». И тот, кто штурмовую винтовку держал, имел такое выражение лица, что ясно было: для него во всем происходящем даже и намека на театральщину не было.

Макс моментально разжал пальцы, и ножницы с лязгающим звуком упали на пол.

— И второй предмет — тоже! — приказал человек с винтовкой.

И Макс чуть было не произнес вслух: «Да вали ты на…!»

Неизвестно, как среагировал бы на столь явное неповиновение человек в камуфляжной форме. Макс не считал, что тот и в самом деле выстрелил бы ему в голову — даже если бы услышал, как его обматерили. Но вот схлопотать за такое по макушке прикладом короткоствольной винтовки он, доктор Берестов, мог запросто.

Однако до этого дело не дошло.

— Этот господин не вооружен, — услышал Макс чуть хрипловатый женский голос, ему знакомый. — Нет никаких причин направлять на него оружие. Опустите вашу винтовку!

Когда эти слова прозвучали, человек в белом повел стволом штурмовой винтовки вверх. Явно направил её дуло на женщину, что стояла позади Макса, сразу за каталкой. И в первый момент Макс решил: сейчас прогремит выстрел. Однако затем с обладателем винтовки начало происходить нечто странное. Взгляд его внезапно расфокусировался, поплыл и стал неосмысленным, чуть ли не как у новорожденного младенца. Он явно перестал замечать и самого Макса, и женщину у того за спиной. А потом — бывают же чудеса! — человек в белом опустил штурмовую винтовку, обратил её ствол вертикально вниз. И прямо так — держа оружие не на изголовку, как положено, а в не боевом положении — развернулся и побежал прочь. Вглубь ангара, где, судя по всему, сейчас и разворачивались главные события.

«Если его командир заметит, как он держит оружие при штурме, парня непременно попрут из ОСБ», — с нервным смешком подумал Макс. И только после этого перевел взгляд на Марью Петровну.

4

Макс и самому себе не сумел бы ответить, пошел он с Настасьиной матерью по своей воле, или же с ним произошло то же самое, что и с человеком, сжимавшим в руках «Севастополь»? Да, он, доктор Берестов, знал об аберрациях, которые возникали порой у реградантов. Но ни с чем подобным ему не только не доводилось сталкиваться — он даже не слышал ни об одном случае, когда возвращенные проявляли бы такие способности к гипнотическому внушению. А в том, что это было именно оно, Макс не усомнился ни на секунду. В специализированных учреждениях корпорации «Перерождение» имелись, среди прочих врачей, и квалифицированные психотерапевты. И доктору Берестову случалось за их сеансами наблюдать. Но — даже им не удавалось добиться столь высокой эффективности воздействия на своих подопечных.

Вот только — обманывать себя Макс не желал: он пошёл бы с этой женщиной при любом раскладе. Не мог не пойти — после того, как она сообщила ему, куда именно они поедут.

Правда, он попробовал было протестовать, когда понял: Марья Петровна Рябова не позволит ему оказать помощь герру Ассу. Хотя и странно было бы ожидать чего-то иного, с учётом того, что она сама же и размозжила здоровяку голову. Однако Макс решил: в белом отряде наверняка найдётся собственный врач. И, если герра Асса ещё можно будет спасти — в чем Макс отнюдь не был уверен, — то его, вероятнее всего, спасут. Главное же — Марья Петровна всё-таки не ударила его кастетом во второй раз.

— Вот уж нет, судпрыня! — Макс, который к тому моменту уже поднялся на ноги и стоял рядом с Марией Рябовой, крепко схватил её за правую руку, когда она занесла кастет над окровавленной головой здоровяка. — Даже и не думайте добивать его! Если у вас и вправду есть на меня какие-то планы — не смейте! Иначе я вам в ваших планах не помощник.

Мария Рябова в очередной раз подняла брови в насмешливой гримасе, но — кивнула Максу:

— Ладно, уходим отсюда!

Она с удивительной легкостью высвободила руку из его пальцев и первой пошагала к распахнутым дверям ангара. С момента, как начался штурм, наверняка прошло менее двух минут: топот и грозные голоса людей в белом еще не успели перекрыть гвалт и восклицания тех, кого они застали тут врасплох. Но, по крайней мере, пока еще не прозвучало ни одного выстрела. И это внушало осторожную надежду, что никакого побоища сегодня, в праздник Рождества, здесь не произойдет.

Однако мешкать они с Марьей Петровной никак не могли. Макс даже не стал тратить время на то, чтобы снять со своей щиколотки браслет-пилу. Просто опустил в карман зимней куртки брелок, принадлежавший усыпленному Настасьиной матерью амбалу. Но сперва вытащил из кармана и бросил на пол свой бейджик с прищепкой — от которого ему, доктору Берестову, оказалось так мало проку.

Нельзя сказать, что на пути к выходу их не пытались остановить. Раза три или четыре люди в белом обращались к Марье Петровне. Хватали её за рукава парки. И один раз на женщину даже наставили винтовку. Однако со всеми этими людьми Настасьина мать решила все проблемы быстро и легко. И времени у неё ушло на это не больше, чем только что — на обработку человека с винтовкой, которого она заставила не только отвести оружие от Макса, но и вообще позабыть про него.

А потому — Макс вполне ожидал, что они с Марьей Петровной покинут ангар без особых препон. Однако кое-чего он уж точно не предполагал. Когда они выскочили в морозную ночь, Макс увидел, что прямо у входа в ангар их поджидает красный «Руссо-Балт», который он купил в подарок Настасье, своей невесте. Это была та самая машина — Макс отлично помнил её номер.

Он